Похищение огня.

^{Хосе А. Фадул, «Дар огня», акварель, 2008}

Но какими жалкими и бессильными, без мыслей и желаний были они в те времена! Они слонялись по земле, не зная, за что приняться, как построить себе жилище. От дождя и диких зверей прятались они в глубоких пещеpax, куда никогда не заглядывало солнце. Они не умели предвидеть приближение зимы с ее морозами или щедрой плодами осени. И еду не умели готовить те люди, ибо не владели огнем. Огонь они видели только в облике страшной смертоносной молнии царя богов Зевса.

Так проходили сотни, а может, и тысячи лет. Никто из людей не считал тогда времени, ибо не умел этого делать. Да и зачем было считать? Год за годом, столетия за столетиями влачили люди одинаково жалкое существование в темноте глубоких пещер. А всесильные и могучие боги жили на своем заоблачном Олимпе. Судьба людей их вовсе не занимала. К тому же они опасались, что, обученные жить как следует, люди перестанут почитать богов.
Только Прометея печалила судьба людей. Чистую и благородную душу имел Прометей, открытую жалости и состраданию. Ясные глаза его смотрели прямо и смело.

Не раз просил он Зевса помочь людям, но тот решительно отказывал титану:

— Оставь эти мысли, Прометей! Не вспоминай об этом грязном племени, не замечай его, как не замечаем его мы, боги. Пусть ползает оно по земле, как ползало до сих пор! Не к лицу тебе, титану, думать о нем.

Прометей слушал Зевса, а глаза его невольно-смотрели вниз, на землю. И постепенно в его благородной душе все сильнее вскипало горячее желание помочь людям, хотя бы и против воли Зевса.

Однажды сидел Прометей на высокой скале и задумчиво глядел на людей. Падал белый холодный снег, его подхватывал пронзительный ветер и бросал на голые, не знавшие одежды тела. Посиневшие от холода, испуганные люди ползли к своим пещерам, прижимая к себе задубевшими от холода руками маленьких детей. Кто не успевал доползти, падал, замерзал. И холодный равнодушный снег покрывал неподвижные фигуры.

Душа Прометея разрывалась от жалости. Он не выдержал, вскочил, глаза его гневно засверкали.

— Я помогу этим несчастным! — воскликнул он.- Я сделаю их счастливыми! Пусть гневается Зевс!

Прометей помчался к острову Лемносу, где в кузнице работал его друг — сын Зевса Гефест. Брызги ярких искр рассыпались из-под молота Гефеста. Бывало, Прометей часами просиживал возле Гефеста, любуясь его мастерством. Однако на этот раз он, улучив момент, когда Гефест отвернулся, выхватил из горна искру божественного огня, спрятал ее в сухой камышинке, простился с богом-кузнецом и побежал назад. «Огонь, огонь — вот что прежде всего необходимо иметь людям!»

А холодный снег все падал и падал. Скрючившись, люди сидели в пещере, прижимаясь друг к другу, пытаясь спастись от леденящего ветра.И вдруг в пещеру, словно молния, влетел Прометей. Глаза его сияли радостью, возбужденное лицо светилось горячей любовью к несчастным.

— Вот вам огонь! — крикнул он. — Разожгите костры и согрейтесь!

Но люди только испуганно глядели на него. Они не понимали, что такое огонь и как можно согреться им.

Тогда Прометей принялся за дело сам. Он собрал кучу сухих веток, раздул искру, что хранилась в камышинке, и разжег костер. Красные языки пламени вырвались из-под веток и весело заплясали, Снег таял над костром и теперь уже не долетал до людей; злобный ветер только раздувал пламя. Прометей удивленно смотрел на людей, которые в страхе отодвинулись от огня.

Но вот засмеялись дети и потянулись посиневшими ручонками к животворному теплу. Потом и взрослые почувствовали, как возвращается подвижность к их одеревеневшим рукам и ногам. Люди окружили костер, радуясь, что огонь защитил их от непогоды. Они смеялись и плакали от радости. И Прометей смеялся вместе с ними.
Так начал могучий и благородный титан Прометей помогать людям. Он знал, что делает это против воли Зевса, знал, что ему угрожает гнев всесильного бога. Но он знал теперь и то, какое это счастье — помогать слабым и видеть их просветленные, улыбающиеся лица.

Прометей словно бы раскрыл людям глаза и уши и научил людей видеть, слышать и понимать все вокруг. Он показал людям восток и запад, научил их числам, письму и чтению и дал силу памяти, которой люди раньше не имели. Собственными руками запряг Прометей в ярмо дикого горного быка, а в колесницу — гордого коня. Он построил для людей быстрый корабль и окрылил его белым льняным ветрилом, чтобы легко и вольно скользил тот корабль по морским просторам.
Но и на этом не остановился благородный титан. Он научил людей находить, добывать и использовать земные сокровища — медь и железо, серебро и золото. Он открыл людям целительные травы. Он вдохнул в людей волю, смелость, надежду, самоотверженность.

Всесильный Зевс долго не знал ничего про своевольные поступки Прометея. А боги, знавшие о делах Прометея, не решались сказать об этом Зевсу, — страшен был гнев Громовержца.
Но в конце концов все тайное становится явным. Однажды, после обильного пиршества, Зевсу захотелось развлечься. Он стал метать молнии в скалы и огромные деревья. Его радовало, когда от скалы отлетали осколка и деревья вспыхивали пламенем.
Но — что это? Зевс заметил на земле дым не только там, куда он кидал молнии. Приглядевшись, он увидел помимо дыма еще и огонь! А затем перед ним открылась невиданная до сих пор картина! Белые дома людей стояли среди цветущих садов. У морского берега покачивались на волнах парусники.

— Да что же это такое?.. Зевс помрачнел.

— Кто нарушил мой приказ? — прогремел его гневный голос. — Кто дал людям огонь, научил их строить дома и корабли? Кто сделал их подобными богам?

Невозможно описать ярость Зевса, когда он дознался, что это сделал Прометей. Сперва Громовержец решил сжечь Прометея молнией, но потом придумал для титана более лютую кару.

— Ты считаешь себя очень благородным, Прометей? — зловеще спросил Зевс. — Или, может, ты признаешь свою провинность, согласишься, что совершил злодеяние? Отвечай мне! — Он сжал в руке пучок огненных молний, словно намереваясь швырнуть их в Прометея…

Но глаза титана глядели в лицо бога спокойно, даже подобия страха не было в этих ясных глазах.

— О каком злодеянии говоришь ты, Зевс? — бесстрашно ответил Прометей.- Я лишь исправил твою несправедливость. Ты должен был сам помогать людям. Взгляни, как счастливы они теперь! А вместе с ними счастлив и я.

— Ты счастлив? — с угрозой спросил Зевс. — Ты счастлив тем, что помог этим ничтожествам? Хорошо же, пусть теперь они помогут тебе… если смогут. Ведь ты многому научил их, не так ли? Жди теперь помощи от них!

Взмахом руки Зевс подозвал своих помощников, исполнителей его воли, Силу и Власть. Вот они стали перед богом, крепкие, мощные, жестокие, неумолимые. Окружавшие Зевса боги, увидев их, испуганно вздрогнули.

— Возьмите его! — прогремел голос Зевса, рука его указала на Прометея. — И наведя пригвоздите его к высокой скале на краю земли! И пусть Гефест, друг злодея, поможет вам.

В тот же миг Сила и Власть схватили Прометея своими могучими руками, из которых никто, даже титан, не мог вырваться. Они поволокли его на край света, в далекие и неведомые скифские земли, к огромным величественным вершинам Кавказа, под которыми неумолчно бились волны Черного моря. А следом за ними брел с неизменным молотом в руках друг Прометея Гефест, Он глубоко и печально вздыхал, но вынужден был исполнить приказ Громовержца: разве ж обладал он или кто-нибудь другой на земле мужеством и смелостью благородного титана?

Вот и каменные вершины Кавказа. Сила и Власть молча втащили Прометея на самую высокую скалу. Крепко держа его, они подали знак Гефесту, который скорбно глядел на своего друга.
Покорный воле Зевса, он тяжелыми железными цепями обвязал руки, ноги, грудь и бедра своего друга и приковал цепи к каменной вершине. Затем приставил острием к груди титана огромный алмазный стержень и ударил по нему молотом. Острие стержня пронзило грудь Прометея и коснулось скалы. Еще удар… еще… Теперь Прометей был не только прикован цепями к каменной скале, он был еще и прибит к ней.
Не поднимая на Прометея глаз, Гефест стал спускаться со скалы. А Сила и Власть, безжалостно глядя на прикованного Прометея, повторили слова Зевса:

— Ты помог людям, Прометей. Пусть теперь они помогут тебе.

Ни стона, ни жалобы не вырвалось из уст титана. Ясные глаза его мужественно смотрели вслед Силе и Власти, которые удалялись, выполнив волю Зевса

И только оставшись один, среди диких безлюдных скал, под порывами свирепого ветра, слыша только плеск далеких морских волн, что накатывались к подножью гор, начал он жаловаться на свою долю. Громко стенал Прометей:

— О божественный эфир и вы, быстрокрылые ветры! О речные источники и безумолчно рокочущие морские волны! О земля, праматерь всего сущего! О всевидящее солнце! Всех я вас зову в свидетели! Взгляните, какие муки терплю я! Вы видите, какое проклятье, какую кару должен буду нести я на протяжении неисчислимых лет. О горе, горе! Как прекратить мои страдания? И за что я терплю такие муки? За то, что я сделал людей разумными? О горе, горе!

Вдруг тихий шелест заполнил воздух — то мчались к прикованному Прометею его быстрокрылые родственницы, прекрасные Океаниды. В далеком гроте на краю моря они услышали тяжелые удары молота Гефеста, услышали жалобы титана — и ринулись к высокой скале, чтобы утешить Прометея и попытаться примирить его с Зевсом. Обливаясь слезами, они говорили:

— Покорись, Прометей! Покорись! Зевс простит тебе все и освободит тебя. Нам так тяжело видеть тебя прикованным и страждущим. Покорись!

— Я ни в чем не виноват, — ответил Прометей.- Я лишь помог людям, а жестокий бог карает меня за это. Я не покорюсь ему! Да и не вечна власть Громовержца. Пробьет час его падения, и смирится он перед более сильным. И только я знаю, как немилосердный бог может избежать своей судьбы. Только мне известна тайна вещих Мойр.

— Что за беда угрожает нашему бессмертному владыке? — крикнул пролетавший в это время над скалой глашатай и скороход олимпийских богов Гермес. — О какой тайне ты болтаешь?

Тайну эту Прометей узнал случайно, услышав песню Мойр. Вещие богини пели о том, как великий Зевс полюбит прекрасную морскую богиню Фетиду, как возьмет ее в жены и как их сын сбросит Громовержца в глубокий Тартар, потому что будет у сына оружие пострашнее Зевсовых молний. Пели богини судьбы о том, что спастись владыка Вселенной сможет, лишь выдав Фетиду за Смертного и тем самым избежав брака с ней.

— Открой свою тайну!- настаивал легконогий Гермес, паря над скалой.

— Нет такой пытки или такой хитрости, которая заставила бы меня открыть ее, пока я в оковах. Я заговорю, когда Зевс освободит меня!

Еще горше заплакали Океаниды, услышав такой гордый ответ. Ломая белые, как морская пена, руки, они умоляли:

— Безумный, опасно угрожать Зевсу! Вспомни о своей судьбе, покорись! Потому что Зевс может наслать на тебя еще большую кару!

— Я готов ко всему! — ответил Прометей, вскинув голову.

— О Прометей! Разумнее было бы покориться!

— Я не признаю себя виноватым! — твердил Прометей. — Пусть слышит это Зевс!

Со страшной силой грянул гром, нестерпимо ярким светом блеснула молния. Пронесся черный вихрь, задрожали громады гор, в море поднялись пенные валы. Закачалась скала, к которой был прикован Прометей.

Это Зевс, бог жестокий и мстительный, усиливал кару гордому титану, который не хотел повиноваться ему. Послышался грозный голос Громовержца:

— Покорись, Прометей!

— Нет! — воскликнул титан. — Не покорюсь никогда! Я принес людям огонь и знания, теперь они счастливы! Я сделал то, что должен был сделать ты!

Сквозь рев бури, сквозь раскаты грома и грохот землетрясения прозвучал голос разгневанного Зевса:

— Принимай заслуженную кару, Прометей! Я посмотрю, как ты будешь счастлив в бездне!

Со страшным грохотом скала с прикованным титаном провалилась в неизмеримую бездну, в вечную темноту подземного царства. А над потревоженной землей гремели насмешливые слова Громовержца:

— Когда покоришься, позови меня, Прометей! Может, я еще и помилую тебя, если ты откроешь мне тайну моей судьбы.

Но гордый титан молчал.
Так молчал он неисчислимые века, и тщетно Зевс прислушивался к неясным голосам, которые доносились из подземного царства. Среди них не было слышно голоса титана.

Прошли века — и поднял Зевс к дневному свету скалу с прикованным Прометеем. Но не для того, чтобы освободить, о нет! Громовержец придумал титану новую, еще более жестокую кару, чтобы заставить его покориться.
Теперь Прометей вновь оказался на высокой вершине, распростертый и прикованный к ней. Еще более тяжкими стали его страдания. Палящие лучи солнца жгли его тело; над ним проносились бури с дождем и градом; зимой хлопья снега падали на Прометея, и холод сковывал его руки и ноги крепче цепей. Но и этого было мало Зевсу!

Каждый день к скале стал прилетать огромный черный орел. Взмахивая могучими крыльями, он спускался к Прометею, садился к нему на грудь и раздирал ее острыми, как нож, когтями. Исполняя приказ Зевса, орел рвал своим клювом печень титана. Густым потоком текла кровь. Она окрашивала в красный цвет скалу и застывала черными сгустками у ее подножья. Загнивая от солнечного тепла, кровь отравляла нестерпимым смрадом воздух вокруг.

Каждое утро прилетал орел, и каждое утро принимался он за свою кровавую трапезу. На закате орел, насытившись, улетал. А за ночь раны на груди титана заживали, вновь вырастала печень, чтоб с наступлением утра дать новую пищу орлу.

Шли дни, недели, месяцы, годы и столетия, но молчал Прометей. Лишь изредка стон вырывался из его растерзанной груди. Но все так же бесстрашно глядел он ясными глазами на голубое небо.
Приходили к нему освобожденные Зевсом из Тартара титаны и убеждали примириться с Громовержцем. И даже великая Фемида просила своего сына смириться. Но и матери отвечал он отказом.

— Если обиженный будет просить прощения у обидчика, нарушится мировой порядок, — непреклонно повторял Прометей.

И тогда все боги хором обратились к Зевсу:

— О властелин наш! Освободи страдальца Прометея! Грозный царь, и сам уже склонявшийся добром, а не пытками выведать у Прометея тайну своей судьбы, величественно кивнул в знак согласия.